Проблемам детей инвалидов и детей с ограниченным умственным
развитием в нашем обществе уделяется слишком мало внимания, а между тем
детей инвалидов в нашей стране в целом около 10%. Эту проблему вчера
обсуждали на круглом столе в московском Независимом пресс-центре
волонтеры и представители общественных организаций.
Таким детям можно поставить неверный диагноз, а потом годами без
всяких для себя последствий не пересматривать его. Им можно не давать
инвалидность, отказывать в получении образования. Только с введени- ем
ЕГЭ в российские вузы смогли поступать инвалиды. Но оказывается, что
такие студенты лишены возможности учиться: в зданиях вузов нет
специального оборудования. Представители российских волонтерских
организаций и различные общественные деятели уверены: государство
обязано принять меры. Но пока руководители детских учреждений будут
отказываться от помощи общественных организаций, ситуация рискует
остаться без перемен. Они нужны хотя бы потому, что Россия подписала
Европейскую социальную хартию.
Современное общество плохо знакомо с бедами детей - пациентов
психиатрических и коррекционных учреждений, оставшихся без попечения
родителей, однако проблемы в этой области - просто кричащие.
" Наш опыт работы с воспитанниками Серпуховской школы интерната и
Дмитровской коррекционной школы интерната навел на мысль о том, что
диагноз " умственная отсталость, или олигофрения " многим из них
поставлен ошибочно, - говорит председатель межрегиональной общественной
организации помощи детям и подросткам " Добрая планета " Ольга
Перминова. - Они играют в шахматы, освоили компьютер " .
Простой пример: среди победителей конкурса рисунка, проведенного
недавно в Московской области, рассказывает Перминова, были две
воспитанницы Серпуховской школы интерната для детей с умственной
отсталостью.
Пугает и само отношение.
По свидетельству Перминовой, младший медицинский и педагогический
персонал зачастую относится к больным детям как к " дебилам " .
" Неумение и нежелание педагогов налаживать эмоциональный контакт
обделяет детей, делает их изгоями, - говорит она. - К 10- 13 годам они
становятся переполненными агрессией изгоями и мстят окружающему миру и
обществу " .
Назначен олигофреном
Сегодня определение умственной неполноценности ребенка (
олигофрении) с последующим направлением его во вспомогательную школу
проводится без определенных государственных нормативов и стандартов.
Отделение подлинных олигофренов от детей с задержками развития - дело
очень сложное, считает Перминова. И, конечно, здесь существует
возможность ошибочных диагнозов. Но также существует и право на
независимую экспертизу, оно предусмотрено в ст. 53 " Основ
законодательства РФ об охране здоровья граждан " .
Вот только в случае с ребенком сиротой осуществить это законное
право некому. Непросто бывает достучаться и до властей - той же
прокуратуры или уполномоченного по правам ребенка.
" Ситуация с ошибочным диагнозом возможна, - комментирует директор
ГНЦ социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского Татьяна
Дмитриева. - Диагноз ставится совсем маленькому ребенку, потом им никто
не занимается " .
По словам Дмитриевой, после повторных обследований у части детей
появится диагноз " социальная запущенность " , а вовсе не " олигофрения
" .
В России есть проблема единого подхода к обследованию таких детей,
считает психиатр, поскольку дети находятся " в ведении " трех ведомств:
Министерства образования и науки, Министерства юстиции, Министерства
здравоохранения и социального развития.
В реальности же такие ребята просто растут в условиях социальной
депривации - полной изоляции от общества. Пока стандарты и другие
правоустанавливающие документы не готовы, необходимо повсеместно
провести силами местных психиатров обследования и коррекцию всех
диагнозов детей, считает Дмитриева.
Отдых за забором
К сожалению, несоблюдение прав таких детей становится российской обыденностью.
Так, в Серпуховском городском социально-реабилитационном центре для
несовершеннолетних, где воспитываются более 80 сирот, дети не выезжали
в лагерь минувшим летом, поскольку руководство Московской области
просто опоздало подготовить документы для их летнего отдыха.
А, например, в Никологорском социально-реабилитационном центре для
несовершеннолетних " Солнышко " , по словам той же Ольги Перминовой,
руководство заявило волонтерам, что " дети должны быть на месте, иначе
персонал не получит рассчитанную зарплату " .
Члены общественных организаций отмечают, что их часто не пускают в
коррекционные школы и приюты, дабы не выносить сор из избы. Более того,
там отказываются от любой, пусть и самой элементарной помощи, за
исключением материальной, и даже запрещают проводить какую-либо
информационную работу. По словам Перминовой, руководство таких
учреждений старается допускать " как можно меньше лишних глаз " .
Нередко в таких учреждениях принципиально отказываются заключать
выгодные договоры или принимать помощь от общественников, хотя дети
очевидно в этом нуждаются. Не хватает, например, программ творческой
реализации, профессионального ориентирования и дополнительного
образования. Волонтеры готовы их организовывать, однако директора
приютов и реабилитационных центов продолжают отказываться.
Нет статуса - нет помощи
Сегодня в России более 40 тыс. детей в год рождается с генетическими
и психиатрическими нарушениями. 2,5 тыс. семей в России воспитывают
детей с синдромом Дауна. 80% детей-даунов в России остаются в
государственных учреждениях ( в Москве удалось снизить эту долю "
социального сиротства " до 50%).
Однако помимо социальных есть еще множество нерешенных правовых и
законодательных проблем. " Сегодня при рождении ребенка с синдромом
Дауна статуса инвалида ему не выдают, если нет сопутствующей патологии
внутренних органов, - отмечает директор по сотрудничеству с
государственными и международными структурами организации " Даунсайд Ап
" Наталья Ригина. - Значит, госорганы не включают его в программу
ранней реабилитации и не выделяют дополнительных льгот и пособий " .
Инвалидность ребенок может получить лишь в три года, когда многие
возможности реабилитации уже упущены. Сейчас в Мосгордуму внесен
законопроект, который может исправить это положение, определив
стандарты ранней реабилитации.
Проблемы высшего порядка
" При наличии системы ранней реабилитации 80% " особенных детей "
смогут пойти общеобразовательную или специальную школу " , - уверена
председатель правления просветительского фонда " Вита " Наталья Гузик.
А часть наиболее продвинутых абитуриентов, как показала приемная
кампания этого года, даже могут стать студентами университетов.
Однако специалистов, готовых обучать таких студентов, в России
крайне мало. " Принципы обучения не разработаны, недостаточно пособий,
специального оборудования, методик и программ " , - говорит декан
факультета дистанционного обучения Московского городского
психолого-педагогического университета Бронюс Айсмонтас.
Сегодня университеты испытывают сложности с подготовкой не только
аудиопрограмм обучения, но и с правовыми документами. Так, состояние
здоровья студентов инвалидов требует более длительного курса обучения,
чем предполагается образовательной программой.
Уже поступившим абитуриентам требуются дополнительные
подготовительные курсы до начала занятий, ведь у многих из них нет
достаточных базовых знаний.
Председатель Всероссийского педагогического собрания Валентина
Иванова рассказала, что недавно тема обучения инвалидов поднималась на
заседании рабочей группы по итогам единого госэкзамена, которую
возглавляет министр образования и науки Андрей Фурсенко.
" На заседании было отмечено, что все современные здания
университетов имеют пандусы для инвалидов и другие необходимые
сооружения, - сказала она корреспонденту " Газеты " . - Но, конечно же,
университетские комплексы на 60- 70% составляют старые здания, где
инфраструктура для инвалидов оставляет желать лучшего " .
В некоторых университетах проблема все же решается. Так, Федеральное
агентство по образованию выделило средства для реорганизации
Российского государственного социального университета ( РГСУ). " Эти
деньги были реализованы в прошлом году, - говорит Иванова. - Сейчас
РГСУ на 100% готов к обучению инвалидов " .
Однако решение этой проблемы все же не так однозначно. Выделять средства каждому вузу страны слишком накладно.
" А вот сделать специализированное заведение для обучения инвалидов было бы правильной линией " , - считает Иванова.
В ожидании условий
Пресс-секретарь Московского государственного технического
университета имени Н. Э. Баумана ( МГТУ) Андрей Волохов называет
главной проблемой непонимание чиновниками того, что любому инвалиду
требуется реабилитация. " Даже если у человека маниакально депрессивный
психоз второй степени, ему надо помогать, дать особые условия " , -
убежден он.
По мнению Волохова, имеющего большой преподавательский опыт,
необходимо, чтобы человек не просто имел возможность поступить по
льготе, а еще и учился в комфортных условиях. " У нас много глухих
ребят, которые нормально учатся на потоке, вместе с обычными
студентами, - говорит он. - Для них создана вся инфраструктура, даже
стоят специальные зеркала на компьютерах, чтобы человек видел, что к
нему сзади подходят, и не пугался. Такие же зеркала есть на досках, они
позволяют видеть артикуляцию преподавателя, повернувшегося к доске.
Кроме того, как рассказал Волохов, общежития оборудованы специальной
световой сигнализацией. Но при этом проблемы с инвалидами колясочниками
есть даже в МГТУ, где в целом к таким проблемам относятся с должным
вниманием: лифты оборудовали, а пандусов до сих пор нет. " Недавно один
абитуриент сказал мне: " Я хочу быть инженером, а не инвалидом! " Он и
поступал не как инвалид, на общих основаниях " , - вспоминает Волохов.
Он уверен: в сложившейся ситуации изначально присутствует какая-то
несправедливость. " Инвалид, получивший высшее образование, становится
налогоплательщиком. Наши глухие ребята устраиваются на те же ставки,
что и здоровые " , - сказал он. Однако не всем наделенным нормальным
слухом удается услышать таких наших сограждан.
Как интегрировать детей с задержкой развития в нормальную среду?
Виктор Садовничий, ректор Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, академик РАН
Не могу сказать, что у нас в этом смысле все запущено (есть и
прекрасные школы, и сильные учебные центры), и тем не менее еще очень
многое нужно сделать для того, чтобы создать для таких ребят
соответствующие условия. Нам надо пройти определенный путь для того,
чтобы поддержать ребят с ограниченными возможностями, и в этом
нуждаются как школы, так и вузы. У нас далеко не везде есть удобные
съезды, площадки, парты и даже методики. И все же подвижки в этой
проблеме есть, и, например, в нашем университете для таких ребят нет
никаких ограничений. Но, учитывая, что сейчас у нас очень много
студентов, а разброс зданий большой, сделать, конечно, предстоит
многое. Но многое и делается, и мы об этом никогда не забываем.
Борис Грачевский, художественный руководитель киножурнала " Ералаш"
Что бы мы для них ни предприняли, все равно будет мало.
Жизнь и судьба их сделали такими, но мы должны постоянно облегчать
их страдания. Далеко не каждый такой ребенок найдет в себе силы
перешагнуть через свой порог и стать полноценным членом общества. У нас
и к обычным то детям проявляется недостаточно заботы, а уж к детям
инвалидам и подавно. Мне кажется, что дети инвалиды пока совсем не
ощутили, что в отношении их принимаются какие-то программы.
Михаил Мень, губернатор Ивановской области
Такая проблема существует не только у нас в России. Но во многих
европейских странах налицо фактор постоянного и максимального
вовлечения людей с ограниченными физическими возможностями в жизнь
государства и общества. Да, таким детям у нас в стране очень непросто,
и в плане отношения к людям с ограниченными возможностями нам нужно
менять психологию целого поколения. Планомерной должна быть работа не
только государства, но и общества.
На мой взгляд, здесь как лакмусовую бумажку можно рассматривать
параолимпийское движение. У нас этим серьезно начали заниматься
несколько лет назад, а результат просто колоссальный!
Всеволод Чаплин, протоиерей, заместитель председателя отдела внешних церковных связей Московского патриархата
Нужно, чтобы как можно быстрее менялась тенденция возлагать
ответственность за работу с детьми инвалидами только на государство. Им
должно помогать не только государство, но и бизнес и все общество.
Скажем, в церкви есть приюты для детей инвалидов, и есть бизнесмены,
которые помогают им. Во всем мире при поддержке того же государства
разные благотворительные организации - церковные, гражданские,
созданные предпринимателями - берут на себя заботу о таких детях и
обычно делают это лучше, чем государство. У нас же детей нередко просто
не хотят отдавать в негосударственные учреждения и уж тем более не
хотят этим учреждениям помогать. Думаю, это нужно менять.
Алена Апина, певица, заслуженная артистка России
Таким детям своим участием и присутствием должны помогать абсолютно
все. Как-то я взяла телефонную книжку, обзвонила всех знакомых и
предложила помочь какому-нибудь детдому. Кто-то сказал, что это просто
замечательная идея, но его не будет в Москве, у кого-то были другие
планы, но из тех, кто обещал, пришли все. Мы выбрали этот детдом, как
говорится, методом тыка, по интернету, и поехали. Знаете, получился
очень хороший праздник: каждый привез с собой игрушки, плюшки и все,
что можно. Мы что-то спели, потом станцевали и даже вместе побесились,
а потом пили чай. Была очень хорошая атмосфера, хотя дети прекрасно
знают, что они немножко не такие, как другие дети. И меня очень
удивило, что они не боятся говорить об этом.
| 
)